БЕЛОЧЁРНОВ
(Владимир Горохов)

ЛУДДИТСКИЕ НАПЕВЫ

Всем тамбовским волкам, ныне живущим, посвящается…

CREDO

Люблю тебя, Петра творенье,
где каждый камень Ленина знает!
Где кучу всяких стихотворений
натворили творцы по имени Поэты!
Натворили про лошадь, натворили про броневик.
Натворили про неведомый какой-то феномен Петербурга.
Кстати, сколько лет живу на свете, а вот никак не пойму:
чего это эти поэты пишут не про себя, а придумывают
					всякую литературу?
Неужели их не бросают жёны или любовницы?
Неужели у них кошельки мошенники из карманов
					не вытаскивают?
Неужели, в конце концов, милиционеры никогда не били их 
					по мордасам?
Нет, не верю! Не может быть такого:
с каждым человеком чего-нибудь каждый день происходит.
Вот и пишите об этом:
о себе, о своей жене, о своей собаке.
О своей левой ноге, с которой вы утром встали.
И так далее, и так далее, и так далее…
А то вы всё берёте какие-то глобальные проекты.
Всё Гегелями смотрите. Провидцами. Бабами Вангами.
Умора просто, ей-богу!
2001


ЗАБРОШЕННАЯ ДЕРЕВНЯ

Рыжие деревья 
шевелят листвой.
Древняя деревня 
дремлет день-деньской.

Никого на улице.
Никого в домах.
Не кудахчут курицы.
Коровы не мычат.

Тишина тоскливая
душу леденит.
Лишь калитка хилая
изредка скрипит.

Яблони запущенные
гнутся от плодов -
никому не нужные,
в землю упадут.

И трава нескошенная,
в человечий рост,
лошадями скушана
не будет никогда.

Такова картина.
И таков пейзаж:
не мычит скотина
и ансамбль песни и пляски имени Моисеева не пляшет.

Древняя деревня
дрыхнет день-деньской. 
Рыжие деревья
шелестят листвой.
2000


РАЗМЫШЛЕНИЯ НА ЛОНЕ ПРИРОДЫ
стихотворение в прозе
 
Когда-то в лазурных водах этой речушки резвились зеленоглазые весёлые русалки. Их тугие груди нежно колыхались, выступая из воды.
Серебряные ивы склонялись к реке и целовали бегущую прозрачную воду.Таинственный девственный лес звенел зелёным шумом. Воздух, напичканный Ароматом трав и цветов, опьянял. Дикие звери высовывали отовсюду великолепные свои морды. 
Вы согласны со мной, что это было совсем не так уж и плохо? Что это было любопытное зрелище, одним словом, что это было великолепно? И страшно красиво! 
И вот теперь я стою на берегу "Дум великих полн". Смотрю на вонючую жидкость, текущую среди захламленных берегов. Кое-где чахлые деревья торчат… Их предкам жилось гораздо лучше - они дышали свежим воздухом и пили чистую воду!
Русалки давным-давно поголовно все сдохли. Из представительниц женского пола только пьяная бомжиха украшает собой окрестности: фиолетовая мордаха, грязная трёхэтажная ругань, и так далее, и тому подобное...
Воздух напоен ароматом солярки. Из трубы льются помои. Чудесным зверьём и не пахнет, неужели они когда-то здесь гуляли? 
Какой-то тип сидит с удочкой. Наверное, ненормальный. Явно ненормальный!
Вот он вытащил рыбку, какого-то смешного заморыша…
…………………………………………………………………………..
Да, текут века. Повсюду цивилизация, прогресс. Одним словом, современность во всей своей красе.
Постоял я, постоял на бережку. Посмотрел на все эти красоты. Плюнул и поплёлся куда глаза глядят…
1997


* * *
Умирает ночь глухая.
Шустро солнышко встаёт -
утро, будто бы кухарка,
в небо помидор кладёт.

Помидор всё лезет выше,
превращаясь в апельсин.
Вот уже и птичек слышен
хор. А вот солист один - 

разливается, как может,
голосистый соловей.
Вроде он. В общем, похоже.
Хорошо поёт, злодей!

Вот железом жидким стало
то, что было апельсином -
и совсем освирепели
соловьиные свирели.

Весь ансамбль с ума свихнулся -
разорался полифонией.
В общем, птички замахнулись
на Девятую симфонию.
 
"Ода радости" зовётся.
Шиллер. Людвиг ван Бетховен…
Может, кто-то засмеётся.
Птички - круче! По-моему.
2002


* * *
Жил-был Фет.
Любил Божий свет.
Пташек любил, зверей…
Населённые пункты - типа тоскливых деревень.
Любил в золото украшенные леса.
И весну, от которой у него каруселила голова.
Что-то такое говорил про любовь - 
что-то вроде того, что где-то там играет кровь…
А я вот раньше этого самого Фета 
почему-то не любил.
Я его, - по молодости лет, 
а, может, по глупости, - совершенно не чтил.
Не читал, не учил наизусть, не бормотал…
Одним словом, я был самый настоящий обормот, и даже нахал!
А теперь я вырос и стал большой.
И агрессивный воинственный пыл из меня ушёл.
Раньше я любил пароход современности и его маяк.
А теперь я, хоть и не отрицаю футуристов, но считаю, что они, всё-таки, - 
							большие бяки!
Чего они всё время орали и били в барабан?
Доорались "Сарынь на кичку!", дорогуши, что мир от крови стал пьян.
Довосторгались Стенькой Разиным, который в Волгу персиянок кидал.
Потом эти стеньки, эти разины дали России-матушке прикурить 
							Беломорканал.
Эх, страна необъятная, земля гармошек и балалаек!
Слишком любишь ты всяких балаболок и всезнаек!
Слишком веришь ты во всяких пророков и хитрецов,
в тех, кто посылает подальше своих консервативных отцов…

Жил-был Фет.
Любил Божий свет.
Любил ласточек, синичек, воробышков, и прочую белиберду, -
любил так, так, как будетляне любили резню и стрельбу.
Где-то, приблизительно, уже сто лет
как поэт Фет - скелет.
Хороший он был человек!
Потому что любил птичек и природу много-много лет.
Потому что, скорее всего, он не любил резню и стрельбу.
И не любил пролетариев всех стран,
и прочую сногсшибательную шантрапу!
2002


* * *
Колхоз. Колокольня. Колышутся травы…
Неужто всё это лишь хитрый мираж?
Глазею, как на неведомы страны.
А, может, всё это - чертей эпатаж?

И речка течёт. И вода в ней прозрачна.
И лошадь пасётся, как будто в кино.
И воздух такой, что можно убиться - 
такого не кушал, наверно, лет сто!

Не говорю уже я о птичках,
которы летают, поют и щебечут.
Не говорю я уже о пшенице,
а, может, о ржи, что растёт золотая. 

И ветер волнует колосья пшеницы.
И волнами ходят колосья по полю…
Нет, это всё мне вовсе не снится - 
родная природа в духе Кольцова.

Колхоз. Колокольня. Колышутся травы.
Коровы корректно воткнуты в пейзаж.
О, как же мне хочется стать барбизонцем,
чтоб всю эту деревенщину без конца рисовать!
2001
 

* * *
Устала мгла - и ночь растаяла,
и белый дым, клубясь, ползёт.
И все волшебные и тайные
фантомы солнышко грызёт.

Оно взошло большущим диском,
багровым, как язык слона.
Как свёкла, помидор, редиска.
Как рыба красная кета!

Вот-вот кудахтать будут куры,
пташки песенки запоют.
Откроют глазки человеки,
мозги в движенье приведут.

И всяких глупостей наделают,
как делали их всегда:
сожгут случайно какое-нибудь здание,
ракету запустят куда-нибудь не туда…

Кто-нибудь кому-нибудь заедет в морду,
кто-нибудь ящик американских сигарет украдёт.
Кто-нибудь отправится в ад к чёрту.
Кого-нибудь нелёгкая в рай занесёт…

Так вот и идёт жизнь -
будничная, грустная, смешная…
С одной стороны - это идиотизм.
А с другой - не такая уж эта штука и плохая!
2002



НОЧНОЕ ЖЕЛАНИЕ
стихотворение в прозе 

	Пол-второго ночи. Лежу в постели. Тишина, только смачно тикают часы на книжной полке. На потолке сидит комар. Ждёт…
Я читаю книгу. Книга неплохая (плохих не читаю, не признаю). И вдруг мне страшно захотелось варёной картошки со сливочным маслом! И с ржаным хлебом. Чёрт возьми, как назло, у меня дома нет ни одной картофелины. Что же делать? Как быть? Хочется страшно, прямо невозможно сказать, как хочется!
Рынок рядом, в трёх минутах, но ведь ночью он не работает. Прямо смешное безвыходное положение - ну почему мне именно картошки захотелось? Почему не макарон, допустим? 
Лежу и думаю только о ней. О картошке с ржаным хлебом. Даже читать не могу, мысли возвращаются к ней. Почему я не итальянец - сейчас бы сварил макароны, и всё. И - ноу проблем!
Что делать? Что же делать-то? Прямо какое-то безвыходное положение.
Свинство просто какое-то…
Выход, конечно, нашёлся. Обычный выход такой… русский. Вы уже, конечно, догадались. Ну, конечно - сходил в магазин и купил бутылочку водки.
А что прикажете делать? Приходится, ничего не поделаешь. Обычный такой выход из любого положения.
Вобщем, выпил стаканчик, крякнул, понюхал корочку… Хорошо! Про картошку и забыл совершенно. Почитал ещё с полчасика и выключил свет. Заснул спокойно, с улыбкой на устах.
И буду спать спокойно и без плохих снов. И даже не проснусь, когда комар будет у меня брать пробу на алкоголь!
2001


* * *
Плачет умный поросёнок:
-	Скоро молодость пройдёт!
Превращусь в свинью я!
Почему? Отчего?
Господи, как жестока Природа,
я ведь не хочу быть свиньёй, но обязан.
Таков закон.
А ведь я с удовольствием был бы
какой-нибудь птичкой.
Какой-нибудь соловушкой, какой-нибудь трясогузкой.
Я вовсе не претендую на лавры белого лебедя.
Пусть даже чижиком каким-нибудь. Даже курицей!
Но свиньёй… бр-р-р-р!
2000


* * *
Высоко-высоко летит самолёт.
Белый-белый-белый оставляет след.
Голос незнакомый взял да и сказал:
-  А вчера такой же взял да и упал.

Для чего, интересно, это он сказал?
Мне ведь надо завтра на аэровокзал!
Что же он пугает, - сволочь, негодяй?!
Он вот это ляпнул, а я - ходи страдай!

Может быть, я завтра тоже упаду.
Может быть, я завтра окажусь в аду!
Сволочь и мерзавец, тощий прохиндей -
Ты зачем пугаешь неплохих людей?
2000 


У ОЗЕРА

Вон костёр в тумане светит,
искры к звёздам ввысь летят.
Рыболовы там, наверное,
греют руки и едят.

Окушков в котле сварили,
сладку водочку открыли…
И сидят теперь и пьют.
В общем, счастливо живут.

Вечер, ночь… вокруг природа:
светят звёзды и луна.
Много ль надо для народа? -
рыбки глупой кило два!
2001


* * *
Вот Летний сад.
А вот - Фонтанка.
А вот - Суворов без коня.
А вот широкая, державная
течёт угрюмая Нева.
А вон костёр горит на поле.
И Володарский там лежит.
И небо серое и злое
на Володарского глядит.
А он лежит себе, не дует
ни в ус себе, ни в саксофон.
Лишь думку думает шальную:
-  Эх, дярбнуть бы сейчас стакан!
А то так холодно, так зябко,
так холод косточки трясёт,
что я б вскочил и без оглядки
помчался бы, куда глаза глядят! 

Эх, Володарский. Эх, товарищ!
Лежи уж и не рыпайся:
тебя же господа червячки давно уже слопали!
Вот, брат, какое дело…
2000 


* * *
Как-то неуютно и безрадостно стало жить.
Как-то всё вокруг уж очень ужасно!
Хочется взять, да куда-нибудь уплыть -
на какое-нибудь глупое Таити,
чтоб не видеть всех этих кошмарных безобразий!
Но с Таити сбежал уже сто лет назад Гоген -
там уже начинала свой победный марш цивилизация.
Он сбежал совсем уж в какую-то Чухлому - на Маркизские острова.
Но я уверен, что сейчас и там сотовые телефоны рявкают!

Эх, Мать-Природа! Сыра-Земля!
Чего же ты терпишь над собой все эти прогресса издевательства? -
Ведь ты же помнишь, как на дудочках играли пастушки,
а пастушки дрыгали ножками, то есть, попросту говоря,
на симпатичных зелёных лужайках плясали.
А кони скакали… Живые!.. Настоящие!..
Это вам не какие-то там мерседесы и мицубиси!
Это вам Животное! У которого сердце!
У которого кровь… ноздри…
У которого настоящий навоз… и всё такое прочее…

Эх, Мать-Природа! Сыра-Земля!
Зачем ты сделала это двуногое чудовище Царём природы?
Лучше б Царём природы ты сделала б слона.
Он, по крайней мере, не додумался бы до того,
чтобы изобретать автомат Калашникова!
2000


* * *
На тёплом камне чудовище греется -
гибрид крокодила и жабы.
Зелёная пучеглазая ящерица
ловит кайф от июльской жары.
Для чего-то ведь живут эти уродики?
Бегают, ползают, на солнышко глядят.
Бесплатно любуются древней экзотикой:
обожают они на руинах крепостей и замков лежать.
Лежит себе, лежит… потом вдруг высунет язычище
и схватит какую-нибудь там муху себе на завтрак или обед.
И снова лежит. Опять летит пища - 
муха, естественно, берёт и отправляется на Тот свет!
Знают ли эти безмозглые крокодилы,
что такое счастье, несчастье, любовь, смерть?
Ни черта они не знают, - валяются целыми днями.
И никто из них не вырыл колодца и не посадил ни одного дерева
						     за всю свою жизнь!
Вот о них я и думаю: для чего они существуют?
Для чего их когда-то от потопа спрятал Ной в ковчег?
Есть ли какой-то смысл во всей этой истории,
и, если есть, то интересно узнать, какой?
Я о них думаю, об этих жабах, а они, интересно, думают обо мне?
Может, и думают! Наверняка, думают!
Я думаю, что они думают приблизительно так:
-	А сам-то хорош! Сам не посадил ни одного дерева
и не вырыл колодца!
А ещё ходит тут и выпендривается.
Да к тому же ещё - на обезьяну похож!
2000 


* * *
Весело жить на свете,
если о речке Лета
не думать и не вспоминать - 
а, как бы, её не знать.

Ходить себе вприпрыжку.
Читать глупую книжку.
Есть вкусно. Сладко спать.
И ни о чём не мечтать.

Не мечтать о крымском лете.
Не мечтать о золотой карете.
Не мечтать, чтоб тротуары подметались.
И чтоб в губернаторы умные люди выбирались.

Просто лечь на зелёную травку,
и не вспоминать Корчагина Павку.
Забыть про людоедские революции.
И не думать о человеческой эволюции:

о том, как пошла она вспять,
лет назад девяносто пять.
Посмотришь старинные фото - 
и жить становится неохота:

Какие красивые и благородные лица! - 
Будто вылепил их всех Роден со своей ученицей!
Даже сравнивать их с нынешними не хочется:
большинство теперешних лиц - просто сапожника пьяного творчество!

Грустно мне жить на свете:
я думаю о речке Лета.
Хорошо было б в неё попасть
лет назад девяносто пять!..
2000


РАЗМЫШЛЕНИЯ У ФИНЛЯНДСКОГО ВОКЗАЛА

Медный большевик с рукою длинной,
длинной-длинной, словно кочерга…
Этот тип своей рукою длинной
в печку сунул полстраны, свинья!

Паровоз чухонский влез в шкатулку,
и стоит, ни в чём не виноват…
Знал бы ты, какую турку
Ты привёз в священный град Царьград!

Ты тогда б, наверно, развернулся
и понёсся, страшно бы вопя.
Ведь второго же такого крокодила
во всей обозримой истории сыскать нельзя!

Знал бы ты - тогда бы ты свихнулся!
Ты тогда бы в сумасшедший дом попал - 
взял и приволок нам людоеда.
Пусти козла в огород, - конечно же, он с аппетитом полстраны сожрал!

Эх, чухонская чугунная ты морда!
Глупая чукоккала, я тебя во всём виню:
сильно ты в историю накакала,
подложила нам хорошую свинью!
2001


* * *
И солнце греет. И природа
ликует всюду и поёт.
Какого чёрта сердцу надо?
Чего оно от жизни ждёт? 

Невесты бродят у Росстральных,
и пьют шампанское, смеясь.
А я, дурак, всё о глобальных
вопросах мыслю, нудно злясь.

Эх, лучше б быть какой-то птичкой!
Не думать - клювом щебетать.
Глядеть на солнышко с улыбкой
и сверху на людишек …  
2000


* * *
				"Желатин. Жасмин. Железо…"
				(из стихов современного поэта.)

Желатин. Жасмин. Железо.
Жёлтый заяц на снегу.
В сердце женщина залезла.
Не желает - на тахту.

Тохтамыш пришёл, как мышь.
Кошка села на окошко.
Зашумел шальной камыш:
ушки кошки - на макушке.

Кушка - юг большой страны.
Странной, словно кенгуру.
Гуру - это в Индии.
Снега там не видели.

В самом деле, в самом деле
в Дели снега не видэли? -
в Дели видели слона,
вдели в уши жемчуга.

Желатин. Жасмин. Жена. 
Та, что в сердце год жила.
А теперь лежит и спит.
Словно тетерев, храпит.

Тохтамыш ушёл, как мышь.
Он ушёл, а ты хохмишь:
- Жёлтый заяц на снегу 
жрёт шашлык из кенгуру.
2000


О ФРАНЦУЗСКИХ ИЗОБРЕТЕНИЯХ
стихотворение в прозе

Нет, уж! Вот уж лягушек вы меня есть не заставите! Что хотите делайте со мной, но не буду! Черепах буду, сыр вонючий ваш с плесенью - буду. Шампанское ваше суперсухое под названием брют - буду. А вот лягушек - ни за что! Ни за какую коврижку! Хоть режьте меня, хоть стреляйте, хоть на куски разрывайте, но не буду. Не буду - и всё!
Эти французы придумают… Такого придумают, что… Революции придумали. Гильотины придумали. Всяких понапридумывали сумасшедших наполеонов… Кино придумали, эту сверхзаразу человечества…
Вот бюстгальтеры придумали - за это вам честь и хвала. А за лягушек, пардон, я вам спасибо не скажу. Здесь вы немножко переборщили, хватили через край! 

2002


* * *
Осень постелила рыжий ковёр,
по которому ходить - одно наслаждение!
Воздух свежий. Комаров нет.
Пейзаж вокруг - объедение!

Вон справа какой-то пруд.
По нему дикие утки плавают.
А вон Афродита прикрывает грудь -
маленькую, нежную, мраморную.  

Попадаются люди, но их немного.
Они даже мне на нервы не действуют!
Ходят себе… Ну, и пущай ходят,
красотами парков императорских наслаждаются.

В сущности, все люди должны бродить 
в парках со старинными аллеями.
Должны природу, архитектуру, искусство любить,
и тому подобные божественные явления.

Но, разумеется, это - страшная утопия.
Основной массе населения на красоту - наплевать!
Это, конечно, довольно прискорбно,
но я не Александр Македонский, и не буду стулья ломать!
2000


РАЗМЫШЛЕНИЯ У ПАРАДНОГО ПОДЪЕЗДА ДОМА КИНО	

Цыганы… Наганы… и кони, и лошади…
Копыта… стрельба… в общем, некий мюзикл.
И красное солнце восходит над миром.
И хитро Будённый смеётся в усы.

Поймали Махно - и в мешок посадили.
И Крамаров с фразой насчёт тишины…
И много ещё чего нагордили
славные работники кино советской страны.

Все эти Роммы и Юткевичи со своими Лениными…
Все эти, не помню кто, с председателями колхозов…
Все эти Александровы и Герасимовы, - циники прожжённые,
купающиеся в роскоши в подыхающей от голода стране…

Вся эта шантрапа - как она омерзительна!
Надеюсь, что они всё-таки не попали в рай.
Не знаю, куда я сам попаду, но мне очень не хочется с вами встретиться,
а если всё-таки придётся, то я вам в морду дам!

Красные дьяволята, неуловимые мстители…
Цыганы… наганы… пукает пулемёт…
Товарищи режиссёры! Сколько лет вы страну воспитывали!
Воспитали… Большое вам спасибо за теперешний русский народ!!!
2002


* * *
Сияет небо над Невою.
Нева тихонечко плывёт…
Татар-монгольскою ордою
народ по Питеру идёт. 

Стою. Смотрю. Гуляет ветер.
Мне зябко - поднял воротник.
Сто лет назад ещё я верил,
что календари всё врут.

Дворцы, каналы, медные всадники…
Холодное осеннее солнце…
Город монгольский сир и прохладен 
от горизонта до горизонта.

Да, жизнь уже клонится к закату.
Не помню, кто там сказал, что все мы игрушки -
и бедняки, и середняки, и богатые?
В общем, короче говоря, и скучно и грустно…
И некого в карты надуть!
2000


* * *
Она была моей любовью, 
а я был для неё - дурак!
Во мне внутри пять литров крови 
плясали чардаш, краковяк,
когда её я видел рядом, 
когда на нос её глядел.
На нос, на лоб, на брови, плечи, 
на всякие другие хорошие вещи -
на всякие там грудь и чресла, 
на всякие ножки и окорочка…
Она же мне в глаза глядела 
с насмешкой, хитрая лиса!
Ведь у неё было болванов,
как я - не один, да, подозреваю, что и не два!
Она морочила мне уши, 
что я болван у ней один, 
и я её охотно слушал 
и верил, глупый я дебил!
Но правда всё же мне открылась.
Как - я не буду говорить.
Хотя она, конечно… сволочь, 
но я её всё-таки любил!
Она была моей королевой, моей ласточкой и кошечкой.
Я ей, всё-таки, в своё время звёзды дарил, что ни говорите.
Так что всё равно она хорошая!
Красивая.
И ненаглядная…
2001


* * *
И странный сон.
И странный день.
И странные гуляют полулюди:
С пупками проткнутыми девушки бредут, 
с серьгою шляются какий-то чуды-юды.
О, странный мир - чужой, плохой и юный!
Мне не понять тебя, хотя я не дурак! - 
зачем млекопитающие под названьем "люди"
мозги свои закинули во мрак?
Зачем они хотят быть папуасом?
Зачем они хотят быть шимпанзе?
Скажу хоть про себя: ведь я в 9 классе 
не целовался с девушкой при всех!
Я где-нибудь, там, где фонарь не светит, 
пытался её в щёчку целовать.
А она иногда даже на это и не соглашалась, 
она иногда блюла себя очень сильно!
Вот как было в наше-то время!
А нынче погляди в окно: 
нынче девы юные, особенно в метро,
так любят что есть силы обнимать мальчиков и чмокать их в губы, 
что просто… просто и не знаешь, что сказать!..
Насмотрелись всякого там заграничного фильмопроизводства!
Больно раскованными стали! И естественными, как дворовые собаки!!!

Эх, молодёжь! Не молодёжь ты, а просто тётя Мотя! -
ты хуже папуаса: 
ведь он не жрёт семечки в метро.
Он не выплёвывает шелуху на мраморный пол.
Он не ругается матом при женщинах!
Так что, пожалуй, папуас по сравнению с вами -
это просто граф… Белосельский-Белозерский!!!
2000


* * *
Жизнь прекрасна.
Смерть - не очень.
Быть богатым - хорошо…
Много истин всяких очень 
я могу сказать ещё.
Знает каждый дуралей - 
не собака что, а кошка 
жрёт и кушает мышей.
Не собаки и не кошки, 
и не гуси и слоны, 
и не лошади и лоси
жрут свалившихся с Луны, - 
ненормальных, чудных, нищих, 
и глядящих в небеса, - 
тех, кто в общем-то есть прыщик 
на здоровом теле нормального человечества.
Жрёт это человечество поэтов и причмокивает…
2001


* * *
Как страшно быть!
Как страшно жить!
Как страшно знать, 
что ничего не будет: 
не будет солнышко светить, 
не будет дождик тихо капать.
Не будет осени, зимы, 
не будет ни весны, ни лета.
Не будут воробьи летать.
Не будут мысли мозг царапать.
Не будут зубы выпадать, 
не будет старческих маразмов…
А будет только горсть земли 
на крышку гроба в яму падать.

И радоваться ли, что Хайям сказал, 
что стану чашкой я из глины, 
и на Фонтанке водку пить 
из глины будет Чижик-пыжик?
2000


* * *
Человек рождён для счастья, 
словно рыба для полёта.
Человек рождён для горя.
И рождён он… в общем, с горя.

Он рождён, чтоб в детстве плакать.
Чтобы в юности мечтать.
Чтобы в зрелости чего-то 
долго-долго-долго ждать.

Чтобы старость незаметно 
Подкралась к нему глухая…
Человек рождён для счастья, 
словно камбала морская!
2001


СЛУШАЯ РАДИО
мечта

Какой-то народный артист СССР
читает стихи унылым голосом…
Эх, был бы я - большевик, 
а он бы - левый эсер.
Поставил бы я его к стенке.
И в расход!
2000


* * *
Вот уже и осень жизни… Что ж, пришла.
Без спроса влезла в моё тело: 
и вот уже болит нога.
И зубы один за другим падают то и дело.
И волосы покрыты плесенью.
Довольно приличных размеров - плешь…
Да, видно, уже пора перестать хорохориться - 
я уже явно не молодёжь!
Я уже старикашечка-букашечка,
трухлявая и бесподобно допотопная.
Пора, видно, уже сидеть в парке на скамейке, 
поглядывать на солнышко и сюсюкать с детьми, 
ползающими в окрестностях.
2000


* * *
Иногда вдруг свалится тебе счастье на голову, 
и не знаешь, что с ним делать - 
то ли выбросить на помойку, 
то ли лелеять, как кудрявенькую болонку.

Счастье, конечно, штука довольно ужасно редкая.
Такая же редкая, как, например, белая ворона.
Поэтому, когда это самое счастье вдруг на меня сваливается, 
то я и гляжу на него, как баран на новые ворота. 

И пока я на него глаза свои таращу 
и не решаюсь просто взять и в эти ворота войти, 
они закрываются. Как говорится, гусь свинье не товарищ.
А барану - и подавно!
2001


* * *
Чёрт бы их побрал, этих Новых русских!
Понаделали кучу разных ресторанов и кафе…
Ну, понаделали… А дальше-то что?
Сидят там, в этих аквариумах за огромными стёклами 
три-четыре человечка.
Рыбки золотые в собственном соку!
Отделано, конечно, всё там по высшему стандарту - 
Европа, безликость стоеросовая!
А где, я вас спрашиваю, цыгане?!
Где, я вас спрашиваю, гитары семиструнные?!
Где летающие цветастые юбки цыганок, в пляске сходящие с ума?
Куда, чёрт возьми, закатиться, когда хочется всему миру в морду дать?
Ага, молчите, сволочи безумные! Свиньи бескрылые.
Где русской душе выть от тоски? Где бить зеркала?
Где, я вас спрашиваю?!
На улицу, что ли, идти с ножиком?
Первого встречного, что ли, резать?
Не понимаете вы ничего.
Нет в вас даже миллиграмма поэзии!
Нет размаха купеческого - бородатого, разухабистого.
Нет широты русской души.
Какие вы русские! - немцы вы.
Пошехонцы вы…
Из города Веллингтона Новой Зеландии!
2000


* * *
Вот передо мной природа: 
всякие там деревца.
Всякие там огороды, 
свинарники и ржавые трактора.
Всякие там бабки в ватниках бродят 
в серых - по дорогам и полям.
Пьяный дед сидит, играет 
на русской народной гармошке.
Красноносый тракторист ему вовсю подпевает.
А увесистая мясистая тётка прыгает и хрипло подвывает.

Эх, деревня! Эх, избушки! Эх, берёзки белые!
Чёрт вас, ей-богу, знает, отчего так щемит сердце,
когда всю эту беспросветную трясину наблюдаешь?!
2001


* * *
Стала уже грусть
лёгкая во мне жить.
Странная, глупая… Ну и пусть!
Пусть она в сердце лежит.

Что я буду скакать, 
словно мне 20 лет!
Мне уже, страшно сказать… 
одним словом, пора переквалифицироваться в скелет!

Грустная, естественно, мысль.
К тому же, вытекает из неё другая:
"А для чего, собственно, мы родились?"
Мы - это моё сердце, моя душа, ноги-руки. И голова моя!

Читал книги. Умным хотел стать.
Но "Много знаний - много скорби".
Надо было этот афоризм мне узнать, 
конечно, ещё в детстве глубоком.

Может, синюю жар-птицу 
и поймал бы тогда за хвост.
Или хотя бы - поймал синицу.
И глаза не пялил бы, как идиот, 
на журавля в небе…
2002


УТРО

За окном какая-то мутная мерзость.
Это называется осень.
Мерзость мерзопакостная, а не осень!
Облетают листья с тополей.
Со всяких берёзок раскудрявых облетают.
С дубов, с вязов, с клёнов, 
и прочих всяких ёлок…
Не хочется вставать - на дворе серятина и холодятина.
Дождятина бесконечная.
К тому же, и птички смылись -
улетели в волшебные расфуфыристые страны,
где горит без конца солнце.
Сволочь ты, а не солнце!
Чего горишь всяким неграм и эквадорцам?!
Мы-то чем хуже? Почему мы тебе не нравимся?
Отвечай! Чего молчишь?
То же мне, "печка вселенной"…
Чего не хочешь светить всегда, светить везде 
до дней последних донца?
Где эти, я тебя спрашиваю, маяковские гвозди?
…………………………………………………….
Молчит. Не отвечает.
А чего я его спрашиваю? Где оно?
Его и не видно:
за окном хиленький дождик капает…
2001


* * *
стихотворение в прозе

Рассуждает по радио о счастье какой-то задрипанный режиссёр… 
Говорит, что называть себя несчастным - это плохое воспитание. Что надосебя представлять стоящим в степи: вокруг необъятное небо, солнце ярко светит, природа, одним словом, и ты… здоровый. Вот, мол, это и есть счастье…
А сам-то ты хорошо воспитан? Говорить несчастным людям, что они счастливы, это, по-твоему, хорошее воспитание?!
Мерзавец ты, и больше ничего!!!
2002


* * *
Ах, чёрт возьми, как он печален -
унылый петербургский день!
Фокстроты лета отзвучали.
Как жить теперь? Зачем? И с кем?

По улице, шатаясь, пьяный 
идёт, как символ бытия…
Вот и ответ тебе, пожалуй:
-	Пойди, напейся, как свинья!
2000


* * *
Кто-то рядом со мной прямо в асфальт сморкается…
Ах, ты, скотина, скотина свинушная!
Что-то я перестал верить, 
что жизнь когда-нибудь станет лучше…
2001


* * *
Жизнь идёт себе, 
не думает совершенно ни о чём! - 
ни о счастье, ни о денежке…
Жизнь идёт себе пешком. 
Не бежит, не скачет лошадью.
Не ползёт и не летит.
А идёт себе, шагает.
Дошагает и вздохнёт.
И, вздохнув, промолвит:
-	Здрасьте! Я навеки к Вам пришла.
Тётя Смерть ответит: - Рада
я гостям таким всегда!
Проходите и ложитесь 
вы в могилочку сырую.
Чувствуйте себя, как дома!
Мраком чёрным угощайтесь!
Червячки сейчас прибудут, 
пощекочут Вас немножко.
Вы лежите, не волнуйтесь - 
будет Вам совсем неплохо!
Вы не первый, не последний - 
вон их сколько бродит сверху.
Все они - мои клиенты.
Все они не хочут смерти.
Все они рыдают сильно, 
предков в землю зарывая.
Но детишек всё ж рожают, 
чтобы и они рыдали.

Вы не первый, не последний: 
вон их сколько бродит сверху!
Бродят, бродят, бродят, бродят…
Действуют мне на нервы!
2000


* * *
Что ж, распускаются цветы, 
вылазит травка из земли…
Ах - сколько можно восклицать?
Ну сколько можно ором орать?

Ну, да - весна. Не отрицаю.
И воздух пьяный, и тэ дэ…
Из почек листья выползают, 
негромко шелестят себе.

Я не могу не согласиться -
приятно, весело, тепло: 
и небо - тёмно-синий ситец, 
и солнце - словно НЛО.
Но люди! Люди - крокодилы.
Хоть, впрочем, всё-таки, не все.
Когда улягутся в могилы, 
тогда лишь станут все людьми.

Давайте ляжем все в могилы 
и гимны будем петь весне.
И пусть гуляют крокодилы 
по Русской Матушке-Земле!..
1999


* * *
Белеет парус вдалеке…
Гора - в зелёном парике.
Пылит дорога… Рядом - дрянь, 
похожая на город Зурбагань.

Мечты-мечтанья. Грёзы-розы…
О, юность глупая, зачем 
ты веришь в счастье, счастье-слёзы, 
как верил старикашка Грин?

Как верил старикашка Байрон.
Как - старикашечка Ван Гог.
………………………………..
Мне 50. Идите в баню
Ассоли, Золушки, и прочий подобный народ!
2001


* * *
Как мало радости, веселья!
Как много глупости и зла!
Хотите вновь стихотворенье 
услышать, что уж жить нельзя?
Что лучше взять и лечь в могилу,
что мир ничтожен, счастья нет.
Что птицы в сказках только синие, 
а в жизни - их как раз и нет!
Что вся любовь вокруг продажна, 
что даже дети - черти все!
Что вместо Пушкина - есть Кушнер.
Всё это скушно - дважды два!
Да, мало радости, веселья.
Да, много глупости и зла.
Но призывать всех лечь в могилу, 
конечно, господа, нельзя!
Ведь всё равно туда все ляжем: 
сегодня, завтра, через год…
И, как лягушка, лапки сложим.
И смерть нам песенку споёт.
О том, что жизнь не удалася, 
что белый пароход - на дне…
………………………………...
Ах, господа, давайте пьянствовать 
и истину искать в вине!
2000

    © БЕЛОЧЁРНОВ (Владимир Горохов).