Михаил Тузиков

Борис Виан "Пена дней"

"История эта совершенно истинна, поскольку я ее выдумал от начала и до конца" - так, мягко говоря, неоднозначно характеризует свое произведение сам автор.

Не знаю как насчет правдивости, но эта история поразила меня в самое "яблочко" моей души. Она настолько символична, что, оторвавшись от чтения, приходится вспоминать в каком мире ты сейчас находишься. И снова цитата автора: "Сама же ее материальная реализация состоит, по сути дела, в проецировании реальности - в перекошенной и разогретой атмосфере - на неровную и порождающую тем самым искривления поверхность" На первый взгляд эта фраза кажется абсолютно бессмысленной, и, смею Вас заверить, сама книга производит точно такое же впечатление... но эта бессмыслица заставляет все "струнки" души дребезжать под палочку автора.

Не знаю, лично мне этот роман напомнил картины Пикассо. Полный абсурд - нос над глазом, рот под ухом, но сколько в этом абсурде заложено чувств (взять хотя бы картину "Герника"). К тому же подобные вещи запускают внутренний поиск. Вероятно (и, по-моему, очевидно) смысл заложен не в произведении, а в душе читателя. Задача произведения - заставить человека найти это в себе.

Вернемся к чувствам. Как их можно описать нормальными словами? Простым языком, достаточно точно, - никак. Вот и приходится Виану искать новые образы, символы и даже слова (в которых, однако, без труда можно узнать знакомые нам). Например: самкристилище, сердцедер, мерцательные ноги, шпиг-аут, тобогтан, и многое другое. Квартира главного героя, Колена, такая просторная и светлая в начале романа, к концу, после обрушившихся на Колена неприятностей, начинает съеживаться, окна уменьшаются, пол сближается с потолком и в итоге она... "схлопывается". Наверное, Вам знаком образ "тяжело, словно стены надвигаются"; в книге Виана он реализован в буквальном смысле. Здесь вообще все представлено в буквальном смысле, любая распространенная метафора обретает у Виана плоть (ах, как жаль мне его переводчиков!).

Виана часто сравнивают с Хармсом - не согласен! Хармс, по-моему, все таки жизнерадостный писатель; его цель "вскрывая" всю сущность окружающих явлений, рассмешить читателя (хотя и это спорно, ведь Хармс не искал читателя). Виан, проделывая с окружающим миром ту же препарацию, что и Хармс, ищет внутри нечто иное - мистическую печаль, так бы это я назвал, уж простите мне неуклюжесть сего словосочетания. Что же касается ориентировки на читателя, то Виан его не искал, он был при жизни обречен на пыль, лежащую на обложках его книг. Одна издевка над очень популярным в те годы Сартром (у Виана - Жан-Соль Партр), отняла у писателя не одну тысячу положительно настроеных читателей. Разумеется, я не беру в расчет детективы, написанные Вианом в конце жизни под псевдонимом Вернон Салливан. Но в целом Виан один из самых неоднозначных писателей; одним словом - маргинал. В общем, если Вам хочется прочитать книгу, в которой концентрированы все чувства, существующие в человеке, то я не могу рекомендовать ничего более подходящего, чем "Пена дней".

Цитаты:

-- Вас зовут Шик? -- сказал сенешаль.

Шик попятился, и его лицо стало белым как мел. Он пятился до самой стены, где стояли его ненаглядные книги.

-- Что я сделал? -- спросил он.

Сенешаль пошарил в нагрудном кармане и прочел по бумажке:

"Взимание налогов с квирита Шика с предварительным наложением ареста на имущество. Переход к нелегальному избиению и суровому разносу. Полный арест имущества вплоть до частичного, отягченного осквернением местожительства".

-- Но... я заплачу налоги, -- сказал Шик.

-- Да, -- сказал сенешаль, -- вы их заплатите после. Сначала нужно, чтобы мы вас нелегально избили. Это избиение что надо, мы называем его нелегальным, чтобы люди не возмущались.

-- Я отдам вам деньги, -- сказал Шик.

-- Ну конечно, -- сказал сенешаль.

Колен разглядывал Ализу. По странной случайности одета она была в белый свитер и желтую юбку. На ней были двухцветные, белые с желтым ботинки и хоккейные коньки. Ниже чулков из дымчатого шелка виднелись короткие белые носочки, подвернутые вровень с очень сильно декольтированной обувью, зашнурованной трижды обвивавшей лодыжку нитью белого хлопка. Кроме того, она обладала еще шелковым шейным платком ярко-зеленого цвета и светлыми, необычайно густыми волосами, которые располагались по сторонам от лица сплошной, чрезвычайно завитой массой. Смотрела она посредством широко раскрытых голубых глаз, объем ее ограничивала светлая золотистая кожа. Она была обладательницей округлых рук и икр, тонкой талии и столь хорошо обрисованного бюста, что можно было подумать, будто это фотография.

Он послюнил палец и поднял его над головой. И тут же отдернул. Палец обожгло, как огнем.

-- Воздух пропитан любовью, -- заключил он. -- И какой пылкой!

-- Я встаю, ты встаешь, он встает, мы, вы, они, встаем, встаете, встают. Ты хочешь вылезти из стакана?

Мышь доказала, что ни в чьей помощи не нуждается, она вылезла сама и принялась выгрызать себе из куска мыла леденец на палочке.

-- Не сори, -- сказал Колен. -- Какая ты все-таки лакомка!..

Они шли по первому попавшемуся тротуару, сверху спустилось маленькое розовое облачко и приблизилось к ним.

-- Я подойду! -- предложило оно.

-- Валяй! -- сказал Колен.

И облачко обволокло их. Внутри было жарко и пахло сахаром и корицей.

-- Нас больше не видно! -- сказал Колен... -- Но мы... нам их видно!..

-- Оно немножко прозрачное, -- сказала Хлоя. -- Не доверяйте ему.

-- Ну и Бог с ним, все равно так лучше, -- сказал Колен. -- Что вы хотите делать?

Он расстегнул воротник, Ализа собралась с силами и одним решительным жестом всадила сердцедер в грудь Партра. Он посмотрел на нее, он умирал очень быстро, и последний его взгляд был полон удивления, когда он увидел, что его сердце имело форму пирамиды Сэра Джо. Ализа смертельно побледнела, Жан-Соль Партр был теперь мертв, и чай его остывал. Она схватила рукопись "Энциклопедии" и разорвала ее. Один из официантов подошел вытереть кровь и свинское кровосмешение с чернилами авторучки на маленьком прямоугольном столике. Ализа заплатила официанту, раздвинула жвалы сердцедера, и сердце Партра упало на стол; она сложила сверкающий инструмент и спрятала его обратно в сумку, затем вышла на улицу, сжимая в руке спичечный коробок, который Партр носил у себя в кармане.

Другие рецензии>>